Кроме Зальцбурга я вас нигде не встречал

Однажды знатный зальцбургский сановник решил побеседовать с юным Моцартом, который к тому времени уже приобрел мировую славу. Как обратиться к мальчику — вот что смущало вельможу. Сказать Моцарту «ты» — неудобно, слишком велика его слава, сказать «вы» — слишком много чести для мальчика. Но вот он нашёл выход: — Мы были во Франции и Англии? Мы имели большой успех? — спросил сановник. — Но я вас, кажется, нигде никогда не встречал, кроме Зальцбурга! — прервал его простодушный Вольфганг.

Собирался жениться на Марии-Антуанетте из благодарности

Эрцгерцогиня Мария-Антуанетта водила маленького Моцарта, будущего композитора, по венскому дворцу. Мальчик поскользнулся на паркетном полу и упал. Эрцгерцогиня поспешила поднять его. — Вы очень добры,- сказал ей юный музыкант,- я на вас женюсь. Мария-Антуанетта передала слова Моцарта своей матери. — Почему ты хочешь жениться на ее высочестве? — спросила императрица. — Из благодарности,- ответил Моцарт.

Царь познакомился с микробиологом

В один из теплых майских дней 1698 г. на большом канале близ города Делфт, в Голландии, остановилась яхта. На борт ее поднялся пожилой, но очень бодрый человек. Навстречу ему шел по палубе человек гигантского роста, окруженный свитой. На ломаном голландском языке великан приветствовал склонившегося в почтительном поклоне гостя. Так произошло знакомство русского царя Петра I с жителем Делфта голландским натуралистом Антони ван Левенгуком, основоположником микробиологии. Проплывая мимо, любознательный русский царь не мог не остановить свою яхту у Делфта, где жил уже ставший известным во всем мире биолог Левенгук. Царь с большим интересом слушал объяснения ученого о невидимом мире живых существ.

Чугунная медаль в 7кг весом

Великий Петр не уважал чрезмерно страстных любителей хмельного. Согласно его указу, пьяницам, которые попадали в тюрьмы, вешали на шею чугунную медаль весом в 17 фунтов (около 7 кг) с надписью «За пьянство».

Издание атеистической книги дважды

Когда-то А. И. Герцен назвал Петра I «коронованным революционером». И о том, что это действительно было так, что Петр был умственным гигантом, возвышающимся над большинством своих даже просвещенных соотечественников, свидетельствует любопытнейшая история издания на русском языке «Космотеороса» — трактата, в котором знаменитый современник Ньютона голландец Х. Гюйгенс подробно изложил и развил систему Коперника. Петр I, быстро поняв ложность геоцентрических представлений, был убежденным коперниканцем и в 1717 году, находясь в Париже, купил себе движущуюся модель системы Коперника. Тогда же он приказал перевести на русский язык и издать тиражом 1200 экземпляров трактат Гюйгенса, вышедший в Гааге в 1688 году. Но приказание царя не было выполнено. Директор Петербургской типографии М. Аврамов, прочитав перевод, пришел в ужас: книга, по его словам, была пропитана «сатанинским коварством» и «дьявольскими кознями» коперниканского учения. «Вострепетав сердцем и ужаснувшися духом», директор решился нарушить прямое указание царя. Но поскольку с Петром шутки были плохи, Аврамов на свой страх и риск осмелился лишь сократить тираж «атеистической книжищи сумасбродного автора». Вместо 1200 экземпляров было напечатано всего 30 только для самого Петра и его ближайших сподвижников. Но эта уловка, по-видимому, не укрылась от царя: в 1724 г. «Книга мироздания, или Мнение о небесно-земных глобусах и их украшениях» вышла еще раз.

Награда для предателя

Помните строки пушкинской «Полтавы»: "… Где же Мазепа? Где злодей? Куда бежал Иуда в страхе?" Сравнение Мазепы с Иудой, которому заплатили за предательство тридцать сребреников, с точки зрения нумизматики имеет особый смысл. Узнав об измене Мазепы, Петр I решил «заплатить» предателю своеобразной монетой. Эта монета была изготовлена специально — весом около 4 кг и с соответствующей надписью. По замыслу Петра, пресловутый гетман в знак своего предательства должен был носить гигантскую монету на шее до конца своей жизни. Только смерть Мазепы помешала царю осуществить этот план.

Менуэт быка к свадьбе дочери мясника

Великий австрийский композитор Йозеф Гайдн, к немалому своему удивлению, увидел однажды у себя в доме гостя — мясника, который оказался любителем и знатоком его произведений. — Маэстро,- мясник почтительно снял шляпу,- на днях свадьба моей дочери. Напишите мне новенький красивый менуэт. К кому же мне обратиться с такой важной просьбой, как не к прославленному Гайдну? Через день мясник получил драгоценный подарок композитора, а спустя несколько дней решил отблагодарить его. Гайдн услышал оглушительные звуки, в которых он с трудом узнал мелодию своего менуэта. Подойдя к окну, он увидел у своего крыльца великолепного быка с позолоченными рогами, счастливого мясника с дочерью и зятем и целый оркестр странствующих музыкантов. Мясник сделал шаг вперед и произнес с чувством: — Сударь, мне думается, что лучшим выражением признательности за прекрасный менуэт со стороны мясника может быть только лучший из его быков. С тех пор этот до-мажорный менуэт Гайдна стал называться «Менуэтом быка».

Неверующий Вольта

Конфиллячи, ученик знаменитого итальянского физика Алессандро Вольты, сообщил, что с помощью вольтова столба обнаружил в воде наличие хлора и натрия. Находившиеся в Италии Гумбольдт и Гей-Люссак, спросили у Вольты, действительно ли это так. — Я видел опыт,- сказал им Вольта,- но не верю ему!

Музыка не для Бога

Первый классик оперы, знаменитый Клаудио Монтеверди после изгнания из Мантуи прибыл в Венецию и возглавил там капеллу собора Св. Марка. Сочиняя божественную музыку, Монтеверди не забывал и о светской музыке. Он создавал оперу за оперой для иногородних заказчиков. Естественно, влияние такой музыки сказывалось и на его церковных композициях. Жизнерадостным посетителям собора это нравилось. И не в меньшей степени нравилось оно лукавым священнослужителям из других церквей Венеции, действовавших по принципу: заимствуй светскую музыку и подбери к ней благочестивый текст. Долго оставаться незамеченными такие проделки не могли. Однажды, случайно попав на богослужение в другой собор, Монтеверди, услышав знакомую ему музыку, изумленно воскликнул: — Господи, прости меня! Не для тебя я сочинял эту музыку!

Вера в свои открытия осталась непоколебимой

Твёрдость в своих убеждениях великого итальянского физика и астронома Галилео Галилея подтверждает следующий факт. Семидесятилетний ученый предстал перед инквизицией и в одежде кающегося грешника на коленях произносил слова о том, что он не верит в движение Земли. Но, встав, воскликнул: «А все-таки она вертится!»